Каждый день, спеша на обед и с обеда, бегу через соседний двор. И прежде постоянно видела в окне первого этажа одинокий силуэт старушки. Хотя нет, не одинокий - на окне еще часто сидел пушистый дымчатый кот. Вместе они тоскливо наблюдали за происходящим во дворе. Летом и в погожие дни межсезонья выходили на балкон и долгими часами грелись на солнышке. Все бежали по своим делам, и никому не было дела до одинокой старушки с котом.

Прошлым летом я попала на операцию, после которой долго была на больничном. Ежедневно заставляла себя гулять, и в один из дней оказалась в знакомом дворе. Заприметив меня, старушка радостно помахала мне рукой. Я никуда не спешила и потому потихоньку поковыляла к балкону, чтобы поговорить со старушкой.

- Здравствуйте, я вас часто вижу. Вы одна живете?

- Одна, доченька, одна.

- А как вас зовут?

- А зови, доченька, бабой Аней.

- Может, вам помощь нужна?

- Да нет, спасибо, мне помогают, - сказала баба Аня и, обрадовавшись нечаянному собеседнику, в пять минут рассказала мне про всю свою длинную жизнь.

Оказалось, что 15 лет назад их с мужем из далекой костромской деревни привезла в Висагинас дочь. Все было хорошо, дочь имела работу, зять работал на станции. Внуки уже были взрослыми. Но жизнь как-то постепенно стала рушиться. Сначала потерял работу зять. Полгода маялся, бывало даже уходил в запои. Начались скандалы, и однажды он собрался и уехал в Англию, куда еще раньше выехал его бывший коллега. Там как-то быстро устроился и первое время даже помогал. Потом к нему уехали и взрослые сыновья со своими семьями. Дочь бабы Ани оставалась в Висагинасе до последнего дня, пока имела работу. Но лет пять-шесть назад и она оказалась на улице - закрыли детский сад, где она работала. Шансов найти в городе работу не было. Стоять на бирже и жить на пособие она не захотела. До пенсии ей оставалось еще десять лет. Семья к тому времени окончательно распалась. И дочь уехала на заработки в Германию. А через полгода умер дед - так звала своего супруга баба Аня. Дочь приехала ненадолго схоронить отца. Осталась утешить мать - и потеряла работу в Германии. Через месяц снова поехала на поиски работы. С тех пор баба Аня и осталась одна с котом, который на самом деле оказался кошкой Мусей.

Вот так вдвоем они и живут.

- Совсем я обезножила, - сетовала баба Аня, - могу ходить только с ходунками. Потому и на улицу не выхожу. Дочь наняла для меня помощницу. Она и в магазин сходит, и в квартире приберет.

- А как же вы живете? Хватает вам пенсии? Ведь помощнице-то платить, наверное, надо?

- Денег нам с Муськой хватает. Дочь помогает. Да только зачем такая жизнь? Сидим с Мусей (баба Аня во время нашего разговора постоянно ласково гладила кошку), две старухи, обоим уж помирать пора, да все Господь не призовет. Как в тюрьме сидим! Я бы в своей деревне-то вышла бы сейчас в огород, к соседям бы пошла, - размечталась баба Аня, видимо забыв о ходунках. - А здесь куда? Подруг нажить не успела. Пока силы были, все хозяйство на мне было - дочь-то с зятем работали. А теперь вот некому даже меня навестить. А помощнице моей некогда со мной разводить тары-бары.

Так мы с бабой Аней стали «подругами». Но ненадолго. Больничный закончился, и я вышла на работу. Снова бегом неслась в обед туда и обратно, издали помахав бабе Ане рукой. Осенью баба Аня сидела у окна одна. Муськи рядом не было. Я грустно отметила это, и по-прежнему в будничной суете бежала мимо окон старушки.

А недавно из окна исчезла и баба Аня. Я даже не сразу поняла, когда это случилось. А когда обнаружила, стала каждый день внимательно смотреть в ее окна, но старушки не было. Я встревожилась, когда поняла, что свет в окнах не горит ни утром, ни вечером… Однажды, возвращаясь с работы, я зашла к ее соседям. Дверь открыла девочка-подросток с воткнутыми в уши наушниками плеера:

- Так схоронили бабу Аню недели две назад, инсульт… - сказала девочка, пожав плечами, воткнула в ухо наушник и захлопнула дверь.

В ту ночь я не спала. И не потому, что так переживала смерть малознакомой мне бабы Ани. Я вдруг особо отчетливо осознала: где-то там, за тридевять земель, так же одинока моя мама. Мне не давала покоя мысль, как там она? Ведь ей уже восьмой десяток. Неужели также спасается от одиночества, дежуря у окна? Все это время я жила спокойно, зная, что мама там, в далекой Сибири, не одна, что рядом есть брат, который при необходимости придет на помощь. И вдруг я поняла, что несмотря на то что брат живет с ней в одном городе, она абсолютно одинока. Потому что по скромности своей никогда не тревожит брата своими проблемами, как, впрочем, не жалуется и мне. И сердце протяжно заныло, и ноет с тех пор оттого, что ничего не могу изменить. Не могу забрать маму к себе по многим причинам, но самая главная, что сама она не захочет покинуть родной дом. Ведь это то же, что старое дерево вырвать с корнем и пересадить. Оно быстро засохнет, как «засохли» баба Аня и ее дед. А еще невероятно напрягает эта нестабильность, которая знакома каждому жителю нашего города - страх однажды оказаться без работы, без средств к существованию. С тех пор как я узнала о смерти бабы Ани, в моем доме «поселился» запах валокордина, словно уходя, баба Аня переложила груз своего одиночества на мою пробудившуюся совесть.

Для чего я это пишу? Пожалуйста, берегите друг друга! Оглянитесь вокруг! Позаботьтесь о своей одинокой соседке, о тех, кто нуждается во внимании, и, может быть, кто-то там, далеко, позаботится о вашей одинокой маме… Теперь я знаю, что делать, я разорву этот круг.