Олег:

- Я проработал в фирме «Акса» 1,5 года. До этого у меня был различный опыт работы на производстве и строительстве и могу сказать, что повидал различные условия. Нельзя сказать, что условия на «Аксе» из ряда вон выходящие, но все-таки хочу отметить следующие моменты. Я работал с арматурой, в нашем цехе постоянно летали голуби и везде был птичий помет. Приходя на смену, нужно было убирать рабочий стол, протирать заготовки. Конечно, надевал перчатки и все убирал. Что касается самого цеха, то создалось впечатление, что его не ремонтировали с советских времен. Летом невозможно было работать в робе - жарко, после смены приходил домой, шел в душ, а с меня черная вода стекала. Уши, нос забиты черной грязью. На работе помыться можно, но не в нашем цехе. В наших раздевалках душевых не было, надо было куда-то идти почти через весь завод. Хорошо, что до нашего цеха бетонная пыль не доходила. Бытовку раз в неделю убирали, а когда шли ремонты в других цехах, то в одну бытовку набивалась куча народу, один шкафчик делили на двоих, чистая и рабочая одежда смешивались.

По потолку проходила труба со сжатым воздухом, и она прогнила от старости, компрессор молотит во всю, труба пропускает все больше воздуха - компрессор работает еще сильнее. Приходишь пообедать, а там свист стоит такой, что уши закладывает. Чтобы нормально пообедать, надо прийти и заделать трубу своими силами и подручными средствами, пока не включили компрессор. И никому из руководства дела нет - вам надо, вы и чините. Конечно, видали мы условия и хуже, можно и в таких работать, особенно если это не постоянный объект. Но ведь тут работа постоянная, что-то надо делать с этим. Я понимал, что это не производство медикаментов, где все стерильно. Мы не раз поднимали вопросы об улучшении условий, и нам не раз обещали. Приходилось биться даже за перчатки. Нам говорили, что, мол, подождите, мы развиваемся, скоро все будет в порядке. Мы тоже понимали, что развитие не так скоро происходит, но время шло. Приезжал из Каунаса контролер качества, все записывал, обещал начать действовать и уезжал. И ничего не менялось. При этом мы знали, что на заводе в Каунасе условия гораздо лучше.

Зарплата у меня была почасовая. Первые месяцы я получал 420 евро, но когда закончился испытательный срок, я по-прежнему получал те же деньги. Работа трудная, за день по 10 тонн металла перенести с места на место, а еще в промежутке сделать из него правильную деталь, без брака. Тут не только сила нужна, но и смекалка. План выполнял, жалоб на меня не было. Но объем моей работы никак не соответствовал той зарплате, которую я получал. Завод бил рекорды по продажам, а моя зарплата оставалась неизменной. На момент увольнения зарплата была 560 евро «чистыми», но за нее пришлось серьезно повоевать. Вырастала она после того, как я начинал говорить о том, что уволюсь. И так несколько раз. Иногда говорили, что металл подорожал, вот и не можем поднять зарплату.

Роман:

- Япроработал на предприятии чуть более полугода. Работал в формовочном цехе. Много вопросов вызывала техника безопасности. Все работают в зоне риска. Есть два крана по 15 тонн, они перемещают плиты. У двух человек в цехе были документы, позволяющие управлять этим краном, но по факту было так: кто первый к пульту подошел, тот и «водитель». Несколько раз мне эта плита въезжала в голову, спасала каска, а тот, кто управлял краном, даже не имел понятия, где кнопка предупреждающего сигнала. Смена официально начинается с 7,30, но некоторые приезжают в 5 утра. Они делают больше и, естественно, получают больше, но они вообще не понятно как работают. На заводе в это время никого нет. Плиты снимают и возят. Вот такая самодеятельность получается. Когда увольнялся, то получил расчет - 700 евро, а мой напарник получил 1100. Вопрос - почему? Мастер, который назначает оклады, сказал мне: «А что ты хотел? В суде ты ничего не выиграешь. Радуйся тому, что получил. И вообще, это указание директора увольнять по окладу, а не по выработке». А я ведь сам уходил, меня не по статье увольняли, не за пьянство, не за прогул. Получилось, что мне за 14,5 часов работы начислили 20 евро «грязными».

Игорь:

- Стаж работы сварщиком в арматурном цехе - 1,5 года.

В цехе не работала вытяжка, а когда ты варишь металл, то масса разных соединений в воздухе, плюс простая пыль, плюс металлическая. Варили арматуру углекислотой полуавтоматом. Весь день дышишь, а правильных респираторов, таких, которые задерживают газы, или масок с фильтрами, которые предназначены для сварки в закрытых помещениях без вентиляции и вытяжки, нет.

Начальство не реагировало на просьбы обеспечить такими средствами защиты. Понятно, что они не дешевые, но ведь существуют же определенные требования! Нам говорили, что ничего такого не нужно, и должно хватать простого респиратора - «намордника». Простой «намордник» сам по себе задерживает только металлическую и бетонную пыль, а газы нет. При нормальной работе хватает на час - два, потом он забивается, и его надо выкидывать. Как только начинаешь менять эти «намордники» каждый час, сразу вопрос: «А почему ты так часто их меняешь? Бери один на день, мы тебе их так много покупать не будем». Когда надышишься этими газами, становится плохо, надо идти на воздух, чтобы очухаться, а это рабочее время, с тебя требуют выработки - есть план. Летом это вообще была очень большая проблема. Вот такая история: с одной стороны, ты думаешь о работе, а с другой - о своем здоровье и приходится чем-то жертвовать. По факту получается, что жертвуешь здоровьем, так как оно никого, кроме тебя самого, не волнует. Без респиратора ты просто дышишь грязью и газами, в респираторе не можешь работать больше 1,5-2 часов, надо делать перерыв. Неделями из легких выходила слизь.

Проблемой было и то, что прямо над рабочим местом протекала крыша. Дождь или снег, а ты стоишь со сварочным аппаратом в луже, плюс постоянно капает на стол. Не раз поднимал вопрос, ведь стол металлический, вода и электричество рядом. Но говорили, что просто надо подождать, пока пройдет дождь. Снова получалось, что твоя безопасность на работе - это только твоя проблема, а проблемы эти не ты придумываешь и создаешь. Они просто вокруг, но те, кто должен их решать, ничего не предпринимают. Падали куски бетона с верхней балки, которая из-за влаги начала крошиться. Крышу никто не чинил, балку тоже. Зимой в цехе температура падала до - 6, рекорд - 11. Обуви теплой не выдавали, теплой робы не было - только жилетки и шапки. И это опять же твои проблемы. Нам сказали, что если в цехе температура ниже - 10, то каждые 2 часа можете на 15 минут сходить погреться. Но когда идешь греться, ты теряешь деньги, так как не вырабатываешь норму. Снова терпели, из дома теплую одежду приносили. Если прогорит твоя одежда - это твои проблемы. В каком-то смысле существуют «касты». Были те, кто получал более выгодные детали, и те, кто делал дешевые. Причем, шансов пробиться наверх практически не было. Один раз давали попробовать сделать деталь и, если не получалось - все, ты в низшей «касте». А за один раз невозможно сделать все правильно, на 100%. Нужно немного времени притереться, приноровиться. А у нас некоторые просто приросли к выгодной работе и никого к ней не подпускали. Это отражалось на распределении зарплат.

Сергей:

- Проработал сварщиком более 2 лет.

Тоже хочу отметить вопросы безопасности труда. Никакое оборудование не имеет бирок, что оно проверено и соответствует требованиям безопасности. ТБшник (инженер по технике безопасности – прим.ред.) ходит, но на все закрывает глаза. Вентиляции нет, разве что дырки в крыше или открытые ворота для разгрузки фуры. В конце рабочего дня стоит столько пыли и дыма, что видимость максимум 30 метров, а в лучах света видна пыль. Кулер с питьевой водой весь черный от пыли. Защита глаз от сварки оставляет желать лучшего, щиток для резки шлифовальной машинки я выпрашивал около 3 месяцев. Один раз мне сказали, что их в магазинах нет. Я на следующий день обнаружил похожие в наших висагинских строительных магазинах. Сообщил мастеру, он удивился, и через 2 недели я получил этот защитный щиток.

В бытовке, где мы переодевались, на полу гнилые доски и большая дыра. Умывальника не было, вода питьевая только в кулере, ей же мы и мылись. Соорудили умывальник сами из 19-ти литрового бачка и найденного крана. С потолка сыпался утеплитель прямо в тарелки и кружки. Обещали постоянно ремонт.

После 2-х лет обещаний мы, наконец, переехали в другую раздевалку, где был кабинет нашего мастера. Там было больше места, был умывальник, туалет, ничего с потолка не сыпалось, но на двери в соседнее помещение висели предупреждающие знаки о том, что в этом помещении находятся яды и химические реагенты, связанные с натрием и пр. Как нам объяснили, эти знаки просто для отвода глаз инспекторов службы защиты окружающей среды. Там, вроде, ничего и нет, а все хранится на улице.

Освещение в цехе, на мой взгляд, недостаточное. В пасмурный день разметку  на арматуре не видно, в некоторых местах цеха сложно рассмотреть рулетку. Сварщику в маске «хамелеон» нужно видеть все точки и разметки, плюс хорошее освещение оберегает от перепадов интенсивности света при работе. У меня начало садиться зрение. Я обратился в поликлинику, где врач-окулист мне сказал: «Парень, ты можешь пить витамины, капать капли, но если на работе у тебя будет недостаточное освещение, тебе это не поможет, и ты сильно потеряешь зрение». Через несколько дней после визита к окулисту я пришел к руководству и заявил, что работать при таком освещении не буду. Мне предложили уволиться. Я согласился, и тогда они резко начали налаживать освещение, но только на моем рабочем месте, другие сварщики дальше работали по-прежнему.

За два года работы у нас было 3 возгорания. Два из них я тушил сам. 1-ый раз горел мусорный контейнер, 2-ой - загорелся мусор на полу, который был пропитан мазутом. Я схватил огнетушитель, побежал тушить и обнаружил, что огнетушитель просрочен. Схватил второй - то же самое. Только третий был рабочим, им я и потушил. После этого огнетушители поменяли. 3-ий раз горел еще один мусорный контейнер, и снова он был рядом с местом проведения огневых работ.

Те ребята, которые были на заводе в Каунасе, по возвращении говорили: «Небо и земля». Хотя, вроде бы, это одна фирма, по идее, и условия должны быть одинаковыми. Фирма везде себя показывает солидной. Приходили контролеры качества условий труда, фирма их пригласила. Они вешали газоанализатор на человека и проверяли, как нам казалось, загазованность в цехе. Но фокус в том, что работников с газоанализатором просто выводили на время проверки на улицу, где они сидели 30 минут на чистом воздухе и ждали, пока снимутся показания. Практически все аптечки были пустые. Этот завод не раз объявлял себя банкротом, и рабочие не верят, что что-то можно требовать или чего-то добиться. Про проблемы все знают, но молчат. Многим из рабочих просто деваться некуда - они уже предпенсионного возраста, многие не граждане Литвы, не знают языка, и выхода у них попросту нет.

Мы не могли не задать собеседникам вопрос: «А зачем вам понадобилось все это рассказывать? Может, это простая месть работодателю?»

В ответ услышали:

- Это наш гражданская позиция. Мы не обращались ни в какие инстанции («инспекцию по труду», «комиссию по трудовым спорам» - прим. ред.), решили прийти к вам в редакцию и рассказать, что «накипело», чтобы люди знали, куда они идут работать и что их ждет на самом деле. Чтобы люди понимали: за ту зарплату, которую им, возможно, заплатят, им придется мириться с теми фактами, о которых мы говорили, и с тем отношением к простому рабочему, которое ощутили мы и десятки рабочих. Выводят на работу в субботу, обещают заплатить, а потом задним числом срезают. Был случай, когда месяц мы отработали по одним расценкам, а получали по другим. Начинали выяснять – оказалось, подорожал металл, и поэтому срезали зарплату. Ты поднимаешь проблемы, реальные, человеческие, тебе обещают все исправить и все - год пройдет, а все останется, как было. Вот такое отношение. Основная проблема именно в отношении».

От редакции: Данный материал уже направлен руководству висагинского филиала АО «Акса», а именно директору завода Сигитасу Балтрушкявичюсу, с просьбой прокомментировать информацию, предоставленную работниками предприятия. Позиция руководства АО «Акса» будет опубликована сразу после того, как она будет получена редакцией газеты «Sugardas».