- Всем известная пословица гласит: «Ломать - не строить». Ее смысл в том, что разрушать легче, чем создавать. Можно ли применить это крылатое выражение к процессам, происходящим сейчас на ИАЭС?

- Действительно, выражение довольно распространенное, но могу сказать, что по отношению к ИАЭС и к тому, что сейчас происходит на нашем объекте, более подходящим выражением было бы «Строить - не ломать». Тут нет и быть не может никакого намека на то, что строить такие объекты очень легко. Ни в коем случае! Дело в том, что строительство такого рода объектов идет по заранее разработанному плану, с учетом опыта предыдущих строек, по конкретным чертежам. В наше время атомные электростанции строят с заранее подготовленным планом по их демонтажу, а на Игналинской АЭС такого плана не было, и мы создаем всю документацию с нуля, поэтому кое-что приходится менять по ходу работ, ориентируясь на конкретную ситуацию.

Еще один аспект - это хранение отходов, что тоже не было предусмотрено во время строительства ИАЭС. Работники станции обучены управлять работающим реактором и всеми сопутствующими процессами. Сейчас же процессы иные, например, динамично изменяющийся процесс демонтажа. Учитывая вышесказанное, «ломать станцию», с моей точки зрения, гораздо сложнее, чем ее строить. В данном случае я говорю именно о строительных и инженерных работах, а не о процессе оперирования самим реактором.

ИАЭС в общественном пространстве постоянно представляется как «закрывающийся» объект, что уже само по себе несет негативный аспект. Для многих это звучит так, как будто какие-то люди ходят по объекту и вешают замки на двери.

- Отвечая на предыдущий вопрос, вы отметили, что люди, работающие на ИАЭС, если и не производят электричество, то производят технические решения серьезного уровня. Может, станция все-таки еще работающая, хоть и не по первоначальному предназначению, но работающая?

- Безусловно, идет процесс «закрытия», но ведь это не закрытие какого-то магазина. Сам по себе процесс снятия с экплуатации предполагает огромную работу. Никто тут замки на двери не вешает. Это длительный и очень сложный процесс, ведь в реакторе еще есть топливо. Скорее это можно назвать «постэксплуатацией». То, что сейчас происходит на станции, - это не столько разрушение, сколько созидание и рождение серьезных технологических решений и (что, наверное, самое главное) наработка крайне уникального и бесценного опыта как для наших сотрудников, так и для страны в целом. Ведь наши специалисты, особенно молодые, смогут этот опыт применить в будущем при аналогичных работах на схожих реакторах, например, на Украине.

- Некоторое время назад процессы, происходящие на ИАЭС в настоящее время, позитивно оценил экс-директор Виктор Шевалдин. Ведь в настоящее время вы работаете по графику, чего еще недавно не было. Не секрет, что претензии по выполнению работ звучали из ЕС, а сейчас, видимо, все наладилось. Что произошло, как удалось наладить работу?

- Во-первых, у нас есть желание искать компромиссы, и особенно оно пригодилось в переговорах с подрядчиками. Это желание очень помогло переломить ситуацию и преодолеть разногласия с нашими партнерами. Ведь именно из-за этих разногласий два основных объекта критически выбились из графика. Более того, работы на них даже были прекращены, но нам удалось найти решения по этим объектам в рамках условий контрактов, что гарантировало их сдачу. Один был сдан в начале этого года, второй будет сдан весной 2018. Во-вторых, это осознание собственной цели. Для меня цель - это качественное и своевременное выполнение всех работ. Нам удалось зажечь коллектив этой целью, сплотить его и настроить на командную работу и результат. Конечно, мы применяли и применяем мотивационные схемы. Наша команда начала осознавать, что сдача объекта - это наш позитивный образ. Люди стали переживать за качество своей работы, за сроки, что, несомненно, вылилось в результат. На сегодня мы видим прогресс. В 2014 был обновлен план вывода станции из эксплуатации, и сегодня мы слегка опережаем утвержденный тогда график, хотя мы прекрасно понимаем, что, учитывая определенное количество рисков при поиске технических решений, расслабляться нельзя. В настоящее время у нас имеется практически вся необходимая для дальнейших работ инфраструктура. Б-19/2 идет полным ходом, на площадке Б-25 вырублены все деревья и вскоре состоится процедура закупки работ и подписание договора. До конца следующего года планируем начать работы и завершить их за пару лет.

- Много вопросов по работам в зоне R3?

- Наш Проектно-конструкторский отдел очень продвинулся вперед. Сейчас решается вопрос с нуклиидным вектором, без которого завершить работы своими силами не получится. Что касается R3, мы приняли решение закупить услугу «по разработке вариантов», в которых были бы учтены все возможные варианты решения по этой части работ. Техническую часть надеемся согласовать с CPVA до конца этого года. Но, конечно, главный вопрос, ответ на который мы и хотим получить, - как временно хранить графит. Скорее всего, никаких неожиданных или сверхпрогрессивных ответов мы не получим ни в «Разработке вариантов», ни от подрядчика. Тут разговор будет идти о временном захоронении до тех пор, пока не будет найден окончательный ответ на вопрос о графите.

- Как проходит общение с членами ОСЭЭ, которое наладилось относительно недавно?

- Я напрямую с ними не работаю, но, насколько знаю от директора по снятию с эксплуатации Сергея Крутовцова, достигнут консенсус. Стороны имеют разные мнения, но нужно оценивать стоимость тех или иных идей. У нас есть B4 для долгосрочного хранения и есть вариант хранения без разборки. Сегодня решения по глубинному захоронению нет. И здесь мы должны опираться на серьезные выводы экспертов, а не на личные мнения. Поэтому свое мнение я тоже пока придержу при себе.

- Давайте затронем тему «гостей» из Сейма. Они приезжают пофотографироваться, или вы ощущаете практическую пользу? Также интересно, о чем вы говорите с международными экспертами, послами, делегатами от ЕС?

- Мы даже не думаем о том, что финансирование будет полностью прекращено. Со своей стороны, просто информируем на всех уровнях о том, что будет в таком случае. На сегодняшний день у нас перспектива финансирования до 2026. Так вот, по нашему плану, утвержденному в 2014, к этому времени уже должны идти активные демонтажные работы в активной зоне реактора. Мы всем гостям из Сейма, правительства, посольств, структур ЕС рассказываем, что к тому времени на средства ЕС будет построено большое количество объектов, которые, в случае прекращения финансирования, просто не будут использоваться или будут использоваться частично, и может получиться так, что сотни миллионов евро просто будут потрачены зря. Ну и, конечно, невозможно будет остановить работы в активной зоне после их начала. Такой возможности нет вообще. Это слишком дорогое удовольствие. Все-таки перспективы дальнейшего финансирования относительно светлые. Ведь буквально недавно правительство Литвы приняло долгожданное решение о том, что готово кофинансировать работы в размере 14%. Это решение очень давно ждали в ЕС. Параллельно мы показываем практические результаты прогресса в нашей работе.

- Вопрос о возможном изменении или пересмотре плана по выводу станции из эксплуатации. Такие разговоры имеют под собой основу? Или, может, можно частично оставить одно или другое здание?

- Если говорить об отказе демонтировать некоторые объекты, то теоретически, конечно, можно. Но их содержание очень дорого обходится. На сегодня никаких разговоров о пересмотре цепочки плана по выводу станции из эксплуатации нет. Мы оцениваем прогресс, и это главное. Размышлений о НЕ сносе каких-то зданий на сегодня нет.

- По закону, госпредприятия не могут помогать общественникам и спортсменам. А можно ли как-то найти выход или возможности для более активного участия ИАЭС в жизни города? Может, стоит как-то убеждать победителей конкурсов спонсировать спортсменов, деятелей культуры и городские мерроприятия?

- Определенная логика в запрете на помощь общественникам и прочим лицам от государственных компаний есть. Ведь в таком случае кто-то один решает, кому помогать, а кому оставаться недовольным. Трудно определить и выбрать, кто достоин помощи. Наша задача - наиболее эффективно осуществить этот уникальный проект вывода станции из эксплуатации. Разговор о помощи должен решаться не на уровне нашего предприятия, а на государственном уровне.

Что касается участия подрядчиков и победителей тендеров, то мы не можем включить такие положения в условия тендеров, ведь это исказит ситуацию, потеряется эффективность, а «социальный пакет» будет включен в общую стоимость работ, и мы снова получим замечание от ЕС. Мы работаем прагматично. По факту у нас получается, что победители тендеров нанимают местные фирмы, что позволяет гарантировать поступления в бюджет города средств через налоги, через оборот в городе (магазины, кафе и пр.). Тут вопрос в том, КАК этими средствами оперирует городская власть. Есть и 10% скидка на электричество, что тоже, может, и небольшое достижение, но все-таки плюс для города и горожан.

- Уже несколько лет идет разговор о необходимости велодорожки от города к станции. По-вашему мнению, нужна ли она, и кто мог бы ею пользоваться?

- Думаю, что, будь такая возможность, в теплое время года и наши сотрудники с удовольствием бы ездили на работу на велосипедах, но наибольший поток интересантов все-таки среди туристов. Могу отметить, что мы видим увеличение потока людей, которые интересуются нашим информационным центром и возможностью посетить станцию. Вот они, я уверен, с большим интересом восприняли бы идею доехать на велосипеде из Висагинаса до станции. Если бы АЭС была внесена в список объектов для посещения и создана была бы реальная возможность арендовать велосипед, велодорожка себя бы полностью оправдала. Сейчас мы рассматриваем возможность обновить наш Информационный центр, сделать его более современным, расширить экспозицию, использовать современные технологии для того, чтобы показать не только процесс демонтажа, но и историю строительства и времен работы самой станции. За время демонтажа набирается огромное количество экспонатов. Конечно, определенный резерв есть и у водного туризма вокруг станции со стороны озера Друкшяй. С воды объект выглядит фантастически. Хотя, надо признать, вопрос безопасности должен стоять на первом месте.

- Благодарю за беседу.

Дмитрий НЕВРИО