Такова была тема доклада, с которой выступила автор этих строк на состоявшейся 6 декабря международной конференции "Литва и Беларусь: риски и перспективы строительства АЭС". Поскольку у меня нет оснований скрывать от висагинцев того, что было сказано на конференции, я считаю нужным изложить мое видение проблемы и на страницах нашей газеты.

Почему во всем обвиняют прежнее руководство ИАЭС?

Отсутствие контроля или попустительство?

Кое-что я приведу цитатами из своего доклада: "Уважаемые коллеги! Прежде чем начать говорить о проблемах закрытия Игналинской АЭС, я хотела бы напомнить о том, что ИАЭС из предприятия, производящего атомную энергию, превратилась в предприятие, закрывающее атомную станцию. И этот процесс - заключения договоров и работы по снятию в эксплуатации - начался еще в то время, когда электростанция не была остановлена.

Кто такие люди, работающие на атомной станции, в том числе и руководители? - Это "технари" высокой квалификации, но в то же время - это люди, не имеющие достаточного опыта как в сфере международного права, так и в области международного менеджмента.

Станцию сделали собственником проектов закрытия и их заказчиком. При этом контроль государства в лице министерств (сначала Министерства хозяйства, а потом - Министерства энергетики) был слабым. Это отмечал в интервью, данном нашей газете, и новый директор ИАЭС Освалдас Чюкшис".

То есть можно говорить об отсутствии должного контроля со стороны государства. И что это было на самом деле - отсутствие механизма контроля или попустительство, дающее возможность для коррупции?

Сейчас новое руководство ИАЭС возмущается тем, как можно было выбрать главным подрядчиком важнейших проектов закрытия компанию Nukem Technologies? Компанию, не имеющую "истории успеха" ни в одном из осуществляемых ею проектов (в Болгарии, в Чернобыле и др.). Прежнее руководство ИАЭС обвиняется в том, что заключило договор с далеко не лучшей компанией. Но, простите, куда смотрело руководство тогдашнего Министерства хозяйства, если на выбор данной компании подрядчиком важнейших проектов В1 (промежуточное хранение отходов ядерного топлива) и В2/3/4 (новый комплекс по переработке твердых радиоактивных отходов) нет даже решения правления ИАЭС?

Но почему-то нигде, например, на сайте ИАЭС, нет информации о том, что в конкурсе участвовало еще две компании, в том числе итальянская "Ansaldo Nukleare". И нет никакой информации о компетенции конкурентов Nukem Technologies.

Так или иначе, нельзя возлагать всю ответственность за выбор Nukem Technologies только лишь на прежнее руководство ГП ИАЭС. Можно говорить о том, что отсутствием должного контроля со стороны государства был заложен механизм, дающий возможность для коррупции.

О компании Nukem Technologies

"Согласно первичным оценкам, стоимость контракта В1 составляла около 92 млн. евро, не включая стоимости поставки основной партии контейнеров. Их поставка дополнительно оценивалась примерно в 78 млн. евро, в связи с чем общая стоимость проекта B1 составила примерно 170 млн. евро" - это информация с сайта ИАЭС о проекте В1, подрядчиком которого является компания Nukem Technologies. По меньшей мере, странно, как можно заключать такой контракт без поставки контейнеров - ибо именно в контейнеры и должно выгружаться отработанное ядерное топливо (ОЯТ) с 1-го и 2-го блоков.

По сведениям моего источника, немцы (Nukem Technologies тогда еще не купил Росатом) сказали, что могут поставить только 36 контейнеров (из необходимых 190), а на остальные - недостаточно выделенных средств. Тогда и были запрошены дополнительные деньги. И они были получены из ЕБРР (Европейского банка реконструкции и развития).

Еще цитата: "После подписания дополнительного соглашения к контракту в мае 2009 г. общая стоимость проекта, включая поставку всей партии контейнеров (190 шт.), составляет около 193 млн. евро".

Итак, стоимость проекта с 92 млн. евро выросла до 193 млн. евро. Очевидно, что кто-то считает ЕС этакой дойной коровой, из которой можно выкачивать деньги. Станцию-то ведь все равно нужно закрыть.

Кому из литовских функционеров был выгоден контракт с Nukem - это вопрос к правоохранительным органам. Но будет ли это известно нам, простым жителям Литвы, если схемы поступления денег в чьи-то карманы будут раскрыты?

Авария и выводы комиссии

"Коллеги, вам известно об инциденте, случившемся на ИАЭС 5 октября этого года во время промывки контура многократной принудительной циркуляции (КМПЦ)", - цитата из моего доклада, после которой последовало изложение сути происшедшего, о чем здесь не нужно повторять, поскольку эта тема освещалась в нашей газете.

Проект В12 подготовило ЗАО "Specialus Montazas-NTP". Само предприятие, по данным источников, не имеет достаточного числа высококвалифицированных специалистов, для разработки технологии данного проекта - программы промывки КМПЦ - привлекались работники ИАЭС, неофициально, за отдельную плату. А подготовленный проект согласовывался с теми службами ИАЭС, которые имели к нему отношение.

Комиссия признала, что в предложенной Подрядчиком технологии для промывки КМПЦ концентрация азотной кислоты была превышена в 100 раз, что явилось одной из причин разрыва контура и утечки 300 кубометров радиоактивной суспензии.

В выводах комиссии сообщается, что Подрядчик - это группа субъектов, в которую входит ЗАО "Specialus Montazas-NTP" и действующие с ним на основании соглашений Литовский энергетический институт (ЛЭИ) и ВНИИАЭС (Россия).

Как известно, ВНИИАЭС никаким образом не участвовал в разработке технологии данного проекта (об этом мы писали в №47). Участие в проекте ЛЭИ сводилось к подготовке отчета о воздействии на окружающую среду (ОВОС).

Итак, очевидно, что "Specialus Montazas-NTP" сам готовил технологию промывки контура, возможно, с привлечением за "черный нал" специалистов ИАЭС.

Почему же не были привлечены российские специалисты? За разработку технологии россияне запросили бы деньги, а отрезать "кусок" от выделенных на проект более 5 млн. литов, очевидно, не хотелось.

Комиссия признала, что подрядчик, выполнявший промывку контура, где находится реактор, "не соответствовал конкурсным требованиям технической спецификации" (в эти требования входит и квалификация сотрудников). И тем не менее, "Specialus Montazas-NTP" получил данный заказ, что является абсолютным нарушением.

Да, этот заказ подписала ИАЭС, но куда смотрели другие структуры, через которые шли согласования и выделялись деньги?

"Европейские деньги должны быть кристально чистыми", - сказал в недавнем интервью вице-министр Р. Швядас. Не потому ли об инциденте на ИАЭС молчат все литовские СМИ, за исключением нашей газеты и "Литовского курьера", что "чистота" использования средств в проекте В12 весьма сомнительна? И когда на кону получение нового миллиарда из Брюсселя, об этом лучше поскорее забыть.

Но нам, живущим рядом с таким объектом, следует добиваться прозрачности всех событий, происходящих на ИАЭС.

Строить и закрывать - не одно и то же

Стремление выполнять ряд проектов закрытия своими силами основано на том мнении, что те специалисты, которые строили станцию, смогут ее и разобрать. Но ведь строили ИАЭС по проектам, выполненным под руководством академиков.

Напомним, по чьим проектам была построена ИАЭС: главный конструктор реакторной установки - НИКИЭТ, научный руководитель проекта: ИАЭ им. И. В. Курчатова, академик А. П. Александров, генеральный проектировщик - ВНИПИЭТ. А кроме этого в проектировании станции принимали участие еще два десятка проектных и научно-исследовательских институтов. А число заводов, изготавливавших оборудование, трудно поддается подсчету.

Также напомним, что по правилам МАГАТЭ все действия с реактором должны согласовываться с его проектировщиком. Может ли Россия участвовать в конкурсах на проекты закрытия? - Да, если эти конкурсы будут международными. Например, если бы конкурсная комиссия по выбору подрядчика по проекту В12 отклонила бы заявку "Specialus Montazas-NTP" и его партнеров, то должны были бы объявить новый конкурс, возможно, и международный.

Россия может участвовать в международных конкурсах, но едва ли она когда-нибудь будет в них признана победителем. Ведь средства на закрытие выделяет Евросоюз и он вряд ли позволит уйти этим деньгам "на сторону".

Можно ли сравнивать проект строительства станции с проектом закрытия? Во время строительства на площадку доставлялись готовые конструкции - те же реакторы и турбины, выполненные по проектам специализированных институтов, изготовленные на специализированных заводах.

Персонал станции - высококвалифицированный, но должен выполнять разборку блоков по проектам. А если они будут иметь те же недостатки, что и проект В12? Предполагается, что проекты закрытия станут тем ноу-хау, которое можно будет потом продавать другим станциям. Возможно, так оно и будет. Но во что обойдется нам этот опыт, если он будет "сыном ошибок трудных"?

Порочная система ОВОС

По каждому проекту делается оценка воздействия на окружающую среду - ОВОС. Как правило, его выполняет ЛЭИ (Литовский энергетический институт). Многостраничные ОВОСы всех проектов закрытия похожи как, близнецы-братья, на 80 процентов повторяя исходные данные о станции. Но дело даже не в этом: система в Литве такова, что ОВОС заказывает подрядчик проекта.

То есть, подрядчик получает деньги на проект, берет в партнеры ЛЭИ и ему же заказывает ОВОС. "Сам себе руку не откусишь", или "кто платит, тот и музыку заказывает", - так образно сказал об этой системе один специалист. Рассчитывать, что в этом случае ОВОС будет стопроцентно объективным, не приходится. Он всегда будет хорош. Согласование ОВОС с общественностью - это фикция. Обычно на эту процедуру приходят 2-3 пенсионера. И подготовители ОВОС докажут людям, которые не в состоянии осмыслить многостраничный документ, что все в порядке.

А по идее, должно быть так. Выделен, например, на проект 1 млн. литов. Из них - 800 тысяч нужно отдать подрядчику, а 200 тысяч оставить ИАЭС или министерству, которые смогут нанять независимого эксперта по оценке воздействия на окружающую среду.

Цена вопроса

Можно ли в свете сказанного утверждать, что закрытие ИАЭС безопасно на сто процентов? Все допускают, в том числе и российские ученые, что в такой новой сфере, как закрытие АЭС до "зеленой лужайки", то есть с полным демонтажем блоков, ошибки неизбежны. Но не станут ли они роковыми? - Вот цена вопроса.

Инна НЕГОДА